Джек Вэнс

Когда восходят пять лун

Сегуйло исчез.

Пэррин обыскал маяк и унылый утес — Сегуйло не мог пропасть, а спрятаться здесь негде — вокруг только небо и море.

Сегуйло нигде не было.

Пэррин вышел в ночь, взглянул на пять лун и задумчиво оглядел волнующееся море. Если бы Сегуйло поскользнулся на мокрой скале и упал в море, он непременно закричал бы… Пять лун мерцали, сверкали, отражаясь от поверхности моря; возможно, Сегуйло барахтается где-то поблизости.

Пэррин крикнул в темную морскую даль:

— Сегуйло!

Он еще раз взглянул на башню маяка. Сдвоенный бело-красный луч кружил над головой, предупреждая баржи, идущие от Южного континента в Спэйстаун, об утесе Айзел-рок.

Пэррин быстро направился к маяку — несомненно, Сегуйло лежал в своей койке или в ванне.

Пэррин поднялся на вершину маяка, обошел вокруг прожектора, спустился по лестнице.

— Сегуйло!

Молчание. Только маяк отозвался вибрирующим металлическим эхом.

Сегуйло не было в его комнате, не было в ванной, на кухне и в кладовой. Куда еще он мог пойти?

Пэррин выглянул в открытую дверь. Пять лун отбрасывали беспорядочные тени. Он увидел серое пятно.

— Сегуйло!

Пэррин выбежал наружу:

— Где ты был?

Сегуйло, худощавый человек с задумчивым, печальным лицом, что-то сказал, но ветер унес его слова. Внезапное озарение пришло к Пэррину:

— Наверное, ты залез под генератор? Сегуйло подошел ближе.

— Да.., я залез под генератор.

Он нерешительно остановился у дверей, глядя на луны, которые в этот вечер взошли все вместе. В замешательстве Пэррин наморщил лоб. Что заставило Сегуйло забраться под генератор?

— Ты.., в порядке?

— Да. В полном порядке.

Пэррин подошел ближе и в свете пяти лун: Исты, Бисты, Лиады, Миады и Поидели — внимательно оглядел Сегуйло. Глаза Сегуйло были тусклыми и избегали встречи с его взглядом, держался он как-то неестественно.

— Ты не вывихнул ногу? Скорей поднимайся и присядь.

— Хорошо. — Сегуйло медленно пересек утес и сел на ступени.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке?

— Абсолютно.

Спустя минуту Пэррин сказал:

— Перед тем как.., залезть под генератор, ты собирался рассказать мне что-то, как ты говорил, очень важное.

Сегуйло медленно кивнул:

— Это правда.

— Что ты имел в виду?

Сегуйло молча уставился в небо. Не было слышно ничего, кроме шума прибоя и порывов ветра там, где утес полого спускался к воде.

— Ну? — не выдержал Пэррин. — Сегуйло колебался. — Ты говорил, что, когда пять лун восходят вместе, ничему нельзя верить.

— Да, — кивнул Сегуйло, — верно.

— Что ты имел в виду?

— Я плохо помню…

— Почему так важно ничему не верить?

— Не знаю.

Пэррин резко поднялся. Сегуйло был человеком жестким, без эмоций. Что с ним случилось сегодня?

— Ты уверен, что здоров?

— Конечно.

— Хочешь глотнуть виски?

— Неплохая идея.

Это больше походило на Сегуйло. Пэррин знал, где тот хранит свои запасы.

— Сиди здесь, я принесу виски.

— Да, я посижу здесь.

Пэррин поспешил к маяку, взбежал по лестнице на кухню. Может, Сегуйло и подождет, но что-то в его позе и сосредоточенном взгляде на море заставляло думать иначе. Найдя бутылку и стакан, Пэррин сбежал по ступенькам. Почему-то он чувствовал, что Сегуйло исчезнет.

Сегуйло исчез. Его не было на ступеньках, не было и на обдуваемой ветром поверхности утеса Айзел-рок. Он не мог незаметно проскочить мимо Пэррина на лестнице. Должно быть, он проскользнул в дизельную и опять забрался на генератор.

Пэррин распахнул дверь, включил свет, нагнулся и заглянул под генератор. Никого. Толстый слой пыли и пленка масла означали, что никого здесь и не было.

Где же Сегуйло?

Пэррин взобрался на верхнюю площадку, маяка и тщательно обыскал все щели и закоулки сверху донизу. Сегуйло не было.

Пэррин вышел на утес. Пусто.

Сегуйло исчез.

Темные волны лагуны вздыхали и бились о рифы.

Пэррин открыл рот, чтобы крикнуть этим, залитым лунным светом, волнам, но передумал. Он вернулся на маяк, сел за передатчик и нерешительно тронул ручки настройки, ведь аппарат находился в ведении Сегуйло. Тот сам собрал его из деталей двух старых аппаратов.

Пэррин неуверенно щелкнул тумблером. Экран вспыхнул, громкоговоритель загудел и затрещал. Пэррин поспешно настроил аппарат. На экране замелькали голубые зигзаги и красные пятна. Появилось тусклое, размытое лицо. Пэррин узнал младшего клерка в офисе комиссии в Спэйстауне. Он быстро заговорил:

— Это Харольд Пэррин, маяк Айзел-рок; вышлите дежурный корабль.

Лицо на экране смотрело на него словно через толстый слой воды. Слабый голос, заглушаемый шумом и треском, произнес:

— Настройте передатчик… Вас не слышно… Пэррин повысил голос:

— А теперь вы меня слышите? Лицо на экране расплылось и исчезло. Пэррин завопил:

— Это маяк Айзел-рок! Вышлите дежурный корабль! Вы слышите меня? Здесь произошел несчастный случай.

— ..сигналы не доходят до нас. Отправьте рапорт… — Голос умолк.

Ругаясь сквозь зубы, Пэррин крутил ручки настройки, щелкал тумблерами. Разозлившись, он ударил кулаком по аппарату. Экран вспыхнул оранжевым светом и погас.

В течение пяти мучительных минут Пэррин вновь пытался оживить передатчик, но безрезультатно.

Пэррин тяжело поднялся. В окне он увидел пять лун, плывших на запад.

«Когда пять лун восходят вместе, — говорил Сегуйло, — ничему нельзя верить”. Сегуйло исчез. Он исчез и вернулся; возможно, вернется опять.

Пэррин поморщился, вздрогнул. Будет лучше, если его напарник останется там, где он есть. Пэррин бросился к выходу, запер дверь на замок и засов. Довольно сурово по отношению к Сегуйло, если тот снова вернется…

Пэррин постоял прижавшись спиной к двери и прислушиваясь, затем пошел в машинное отделение, заглянул под генератор. Никого. Никого на кухне, в кладовке, в ванной, в спальнях. Никого на прожекторной площадке. Никого на крыше.

Никого на всем маяке, кроме самого Пэррина.

Он вернулся на кухню, сварил кофе, полчаса посидел, прислушиваясь к вздохам волн у рифа, затем пошел в свою спальню. Проходя мимо комнаты Сегуйло, он заглянул в нее. Койка была пуста.

Когда утром Пэррин поднялся, во рту было сухо, мускулы одеревенели, словно пучки прутьев, а глаза воспались от долгого разглядывания потолка. Он ополоснул лицо холодной водой и, подойдя к окну, осмотрел горизонт. Пелена грязно-серых облаков висела на полпути к востоку; сине-зеленая Магда сияла сквозь них, как старая монета, покрытая ярью-медянкой. Маслянистые клубки сине-зеленого света плыли над водой, соединялись, расходились и таяли. В южной части горизонта Пэррин увидел две черные гифербаржи, везущие торговую выручку в Спэйстаун. Через несколько минут они скрылись в облачной дымке.

Пэррин включил главный рубильник — над ним раздался вибрирующий гул прожектора, постепенно ослабевающей и затихающий. Он сошел по лестнице, онемевшими пальцами отпер дверь, широко распахнул ее. Ветер зашумел в ушах, принося запахи моря. Прилив был низким, Айзел-рок выступал из воды как огромное седло. Пэррин подошел к кромке воды. Сине-зеленая Магда освободилась от пелены облаков, ее лучи пронизывали воду. Осторожно встав на край утеса, он посмотрел вниз — через тени, рифы и гроты, — в самый мрак… Уловив какое-то движение, Пэррин потянулся, поскользнулся и едва не упал.

Вернувшись на маяк, Пэррин в течение трех долгих часов возился с передатчиком и в конце концов решил, что все бесполезно. Из строя вышла какая-то важная часть аппарата.

Он открыл упаковку с завтраком, пододвинул стул к окну и уселся, глядя на океан. Одиннадцать недель до корабля со сменой. Даже вдвоем с Сегуйло на Айзел-рок было одиноко.

На западе зашла сине-зеленая Магда. За ней двигалась зелено-желтая пелена облаков. На несколько минут закат придал небу печальное величие: оно окрасилось в нефритовый с фиолетовыми прожилками цвет. В соответствии с ночным расписанием Пэррин включил красно-белый луч и остановился у окна.